Интервью с Джеффом Дальгреном

Разговор о фильме «Джорджино»

«Под конец проб он полностью воплотил в себе образ. Это было невероятно. Он такой человек, в котором живет детство на самом деле. Оно у него в глазах. Он повидал много плохого в жизни, он странный и очень замкнутый.
— Лоран Бутонна о Джеффе Дальгрене

 

 

— Чувствовали ли Вы себя не в своей тарелке на съемках? Вы ведь житель Нью-Йорка…

— Горы Словакии очень красивы, как и Прага.

 

— Были ли Вы в Париже до съёмок в фильме? Или только из-за фильма?

— Только в личных целях. У меня есть друзья в Париже, и это был повод там побывать.

 

— Вы знали о Милен Фармер до съёмок в фильме?

— До фильма — нет. Но у меня были знакомые, которые знали её музыку и, главным образом, её клипы. Они рассказали мне о ней. Затем я послушал её песни, посмотрел видео. Они произвели на меня огромное впечатление. Теперь я знаю о ней! (Смех.)

 

— Говорят, Вы участник панк-группы? Что это за группа?

— Эта группа была основана в Лос-Анжелесе. Называется «Wasted Youth».

 

— Вы и сейчас являетесь ее участником?

— Я знаю одно: она продолжает свою деятельность. Но у меня нет о ней новостей, мы не поддерживаем связь.

 

— То, что Вы были участником панк-группы как-то помогло Вам в актёрском ремесле?

— Да. Игра в кино – это что-то между игрой музыканта на сцене и игрой в театре, это мне помогло. Я также брал уроки театрального искусства, что в некотором смысле также оказалось полезным.

 

— Вы знаете, как Вас выбирал Лоран Бутонна?

— Мы встретились за ужином с друзьями в Лос-Анжелесе. Я предполагаю, что тогда он хотел просто посмотреть на меня. Мы не говорили о фильме. Затем он попросил меня приехать на пробы, что я и сделал. Он сумасшедший, этот парень (смех). Потом он просто перезвонил и сказал, что поручает мне эту роль.

В этот момент один из журналистов обращается к Лорану Бутонна, сидящему за соседним столиком, чтобы узнать об этом детальней. Разговор неслышен.

 

— Какие фильмы Вы любите? Какие жанры?

— Мрачные фильмы. Я очень люблю фильмы со Стивом Маккейном и Джеймсом Дином. Один из самых моих любимых фильмов — «Бешеные псы». Во мне есть мрачная сторона и она присуща большинству режиссёров, которые мне нравятся. Эти режиссёры используют актёров, в которых есть настоящее актёрское обаяние. Они показывают то, что для меня является «чистым спектаклем».

 

— Хотели бы Вы сняться у режиссёров нового периода в таких фильмах, как «Калифорния» или «Настоящая Любовь»?

— Это трудный вопрос. Я не могу ответить «да» или «нет». Например, «Калифорния» не является лучшим фильмом из тех, которые я отношу к мрачным.

 

— Вам нравится Квентин Тарантино?

— Мне очень нравятся его фильмы, особенно «Плохой полицейский». Но такие фильмы многие не хотят смотреть. Я ценю фильмы, которые провоцируют это.

 

— Какие фильмы других авторов Вы смотрели? Как насчёт фильмов, которые любит Милен Фармер?

— Она показала «Пианино» (реж. Джейн Кэмпион). Это действительно великолепный фильм. Мне он очень нравится, особенно игра актрисы. Что меня интересует в игре, так это правильно подобранный состав.

 

— Что насчёт других актёров?

— Мне нравится Мишель Пфайффер.

 

— А Милен Фармер в качестве актрисы?

— Я нахожу, что она одарена, у неё есть талант. У неё нет шаблонного видения своей роли. Это то, чего так не хватает молодым актрисам.

 

Люди берут автографы у Лорана, Милен и Джеффа.
Интервью резко обрывается. Возобновление.

 

— Вы, должно быть, не раз задавались вопросом о том, почему именно вас, актера американского театра, взяли на роль в этом грандиозном французском проекте?

— Меня поразило не то, что это был именно французский проект. Меня поразил сценарий! И то, что взяли именно МЕНЯ!

 

— Что Вы знали о войне 1914 года?

— До фильма я совсем ничего о ней не знал. В школе её не преподавали. Когда я получил роль, то отправился в библиотеку в Лос-Анжелесе и прочитал много книг об этой войне. Во Франции я прочитал еще больше и смотрел много фильмов.

 

— Фильмов какого жанра?

— Много документальных фильмов. Я уже не помню названий. Я просто одну за другой менял кассеты, не прокручивая назад или вперед…

 

— После Ваших музыкальных предпочтений в Штатах, должно быть, стиль и музыка Милен Фармер Вас немного дестабилизировали?

— С того времени, как я приехал во Францию, я слышал много групп, которые играют так же, как и мы это делали в Штатах, во всяком случае, в таком же стиле. Я не хочу сказать, что американцы создают вещи, которые другие плагиатят. Вот, например, есть песни, написанные Лораном для Милен, которые мне очень нравятся. Но во французских группах есть «F.F.F.», что я открыл для себя и что создает такие вещи, которые подобны тому, чем занимаются американцы. Но, что очевидно, все же французская и американская музыка — абсолютно разные.

 

— Что было наиболее сложным на съёмках? Климатические условия, снег или моральное напряжение?

— (Замешательство) В моральном плане для меня это не было настолько сложным, поскольку между мной и Джорджио много общего. Сложно было физически, потому что было очень холодно, иногда температура опускалась до -20°C. В таких условиях сложно выглядеть естественно. Сейчас у меня нет никаких проблем ни с фильмом, ни с персонажем.

 

— Что вы думаете о «гиперромантичности» вашего персонажа?

— Это его детская сторона, а особенно, та наивность, что делает его таким романтичным. Мне кажется, что если человек обладает такой наивностью, это и есть источник романтики. Сначала Джорджио совсем другой. Но потом он влюбляется и эта влюбленность и есть примером «гиперромантичности».

 

— Но, несмотря на «детскость» образа Джорджио, он также мужчина, который столкнулся с ужасами войны…

— Джорджио — это молодой человек, который слишком рано повзрослел. Его детская сторона проявлялась в нем при работе с детьми. Но при этом он и мужчина, потому что он доктор, потому что он воевал. Если бы не было войны, он бы проводил время с детьми, играл с ними. Это хороший персонаж.

 

— Вам на самом деле очень нравится ваш герой! (Смех)

— Вначале, когда я читал сценарий, первое, что меня заинтриговало, это сама атмосфера фильма, а не образ Джорджио. Только со временем я углубился в его чувства.

 

— Какая Ваша любимая сцена?

— Сцена у болота, когда Катрин меня столкнула в воду. И еще — сцена в приюте с душем. Сцена в начале, с Луизой Флетчер. Мне очень хотелось сниматься с ней. Также очень нравились съёмки в церкви с аббатом Глезом (Экланд). И, конечно же, сцены с Жан-Пьером Омоном. Он великолепен, мне очень хотелось поработать с ним, это очень большая честь, он грандиозный человек.

 

— Вы знали о его американской карьере? Вы слишком молоды, чтобы застать его фильмы в кинотеатрах, но, может, Вы видели их на ТВ?

— Да, да. Но я не вспомнил бы его имени. На студии MGM я видел несколько его фильмов, а на съемках он мне рассказывал истории из своей жизни, когда у него еще был контракт с MGM.

 

— В молодости он был очень хорош.

— Мне запомнилось его огромное обаяние на съёмочной площадке, это было впечатляюще. На съёмках «Джорджино» я научился у него многому.

 

— У каких актёров есть такое же обаяние, которым Вы так восхищаетесь?

— Стив Маккейн, Пол Ньюмэн в фильме «Бильярдист» («Игрок») с Джеки Глиссон, Роберт Редфорд, Джеймс Дин в «Гиганте». Вы, конечно, более осведомлены в этой области. Я люблю открывать в фильмах тёмные стороны. Обожаю всё ужасное в фильмах.

 

— Сколько Вам лет и служили ли Вы в армии?

— Мне 29 лет. Я не служил в армии. В США это не обязательно, слава Богу! (Смех)

 

— Тогда эта роль стала Вашей «школой». Это был первый раз, когда Вы надели форму?

— Да.

 

— Вы сохранили форму, которую носили во время съемок?

— Нет, я понятия не имею, где она, и, по правде говоря, это напоминает мне, что у меня все еще есть незаконченные дела! (Смех.) Я, наверное, отправлюсь за ней сегодня после обеда. Это хорошая идея! Но все же у меня остались некоторые безделушки со съемок. Мои ботинки, например. Они стали такими удобными после того, как я проносил их 5 месяцев. И еще у меня есть один из детских рисунков, которые можно увидеть в фильме. Я также храню открытку, которую мне подарила одна из актрис после окончания ее работы. Вначале съемок я носил шапку, и был этому рад. Но потом я забросил ее и обрадовался тому, что вскоре ее и вовсе потерял. (Смех) Я здесь говорю не о персонаже, а о себе, я действительно ее потерял!

 

— С Вашим телосложением Вам бы подошла роль Христа. Вам никогда её не предлагали?

— Нет. Но мне хотелось бы. (Молчание) Мне очень понравился Ваш вопрос. (Снова молчит). Спасибо.

 

— Верите ли Вы в Бога?

— Я верю, что Христос когда-то существовал, но высшие силы — нет, я не знаю. Мне сложно поверить в то, чего я не вижу. Мне жаль, если это оскорбляет кого-то.

 

— Я могу пригласить Вас в Нанси, если хотите, все эти годы там существует Театр Страсти (Le Théâtre de la Passion), если Вас это интересует…

— Спасибо, спасибо. (Говорит по-французски)

 

— Есть ли у Вас какие-то проекты?

— Есть несколько пустяков. Но сейчас еще ничто не подтверждено, поэтому не могу ничего сказать определенного.

 

— Из актёров Вашего поколения есть ли те, с которыми Вам хотелось бы сыграть? Пол Ньюмэн, к примеру?

— Нет.

 

— А у Вас есть друзья-актеры, с которыми Вы часто видетесь?

— Нет, я редко куда-нибудь выхожу. Если это вечеринки с Джонни Деппом, Бредом Питтом или Гэри Олдманом, это меня не интересует. Это не моё. Большую часть времени я провожу дома и посвящаю себя работе.

 

— Вы из артистической семьи?

— Не совсем, мои родители — художники, но скорее это было лишь хобби. Моя мать работала на телевидении, занималась бизнесом, она была вице-президентом MGM. Я считаю, что было бы нехорошо использовать своё имя ради достижения целей. Это не для меня.

 

— Что Вы предпочитаете сейчас — музыку или кино?

— Мне кажется, это два совершенно разных вида художественной экспрессии. Музыка дает возможность показать то, какой ты есть на самом деле, то, что ты хочешь сделать; но также есть потребность, чтобы тебя ориентировали, чтобы из тебя что-то создавали. Лоран был очень внимателен к этому и, если он просил меня больше вовлекаться в наше сотрудничество, я это делал. Лоран очень помог мне, он поверил в меня и заставил это сделать и меня самого! Так как это был мой первый фильм, он очень мне помогал, и я никогда не смогу отблагодарить его сполна. Я буду признателен ему всю жизнь.
Помощь Милен была не менее ценной. Когда у меня что-то не получалось, я падал духом, а она вновь поднимала меня на ноги. Для нее это тоже был первый опыт съемок в кино, но она и ранее была уже знакома со всей этой системой. Милен и Лоран — очень сильные люди. Вначале, когда Лоран утвердил меня на роль, я подумал, что он сумасшедший. Но потом он рассказал мне, что выбрал меня из ряда других актеров с целью доказать кое-что внутренней системе французской кинематографии. Я очень счастлив, что он сделал такой выбор, но поначалу я счел его безумцем.

 

— Что подтолкнуло Вас выбрать путь актера?

— У меня были артистические амбиции, но я себя плохо знал. Мне казалось, что странствования в театральной труппе, это то, что мне нужно. Не знаю, был ли это лучший выбор из возможных, но, во всяком случае, это помогло мне избавится от своих страхов, научиться контролировать их. Я пользовался некоторыми приемчиками, о которых не хочу рассказывать. (Молчание.) Например, в то время, как Вы берете интервью у меня, вам бы хотелось расспрашивать кого-нибудь более известного. Со мной было нечто похожее. Я делал свою работу и не стремился быть выше. Я стремился быть «дальше», стремился вперед, чтобы заняться чем-то другим. Именно поэтому для меня было огромной удачей иметь возможность поработать с ними. Я очень за это признателен.

 

— Какие у Вас планы сейчас?

— Я собираюсь закончить диск, сейчас веду переговоры. Я бы хотел сниматься в других фильмах, но не думаю, что после выхода фильма с этим будет все просто. Это мне поможет, возможно. Я хочу видеть фильм в моих будущих проектах.

 

— Вы снова будете сотрудничать с Бутонна?

— Это зависит от его приглашения. И я скажу «да», без сомнений!

 

— А Вам не нравится идея самому снимать клипы так, как это делает Бутонна? Ведь вы тесно связаны с музыкой, а теперь вот и с кино…

— Конечно же! Лоран, чертов безумец! («Laurent is fucking crazy!»). Но в целом я об этом пока не думаю. Мне очень нравится то, что он делает. В нем есть то, чем я действительно восхищаюсь. Это его мрачность. Если у меня будет такая возможность, я сделаю это без раздумий.

 

— Большое спасибо.

Джефф Дальгрен встает из-за стола и идет позировать собравшимся фотографам. Интервью окончено.

 

После выхода «Джорджино» в октябре 1994 года Джефф Дальгрен живет в Лос-Анжелесе.
Он был гитаристом для альбомов Милен Фармер «Anamorphosée» (1995) и «Innamoramento» (1999). Кроме того, он участвовал в двух ее турне, в 1996 и 1999 годах. Джефф Дальгрен больше не снимался в кино, но в 2001 выпустил клип «I’m not a boy» для певицы Christia Mantske. Также он стал фотографом.