Дата: 6 апреля 1999 г.

Журнал: «Elle»

Журналист: Оливия де Ламбертери

Фотографии: Жан-Мари Перьер

Перевод: Theowl

 

Она живёт в уединении в Париже со своим капуцином. Читает Сада и Чиорана. Милен Фармер поддерживает вокруг себя ореол таинственности. Что не мешает ей быть самой популярной певицей Франции. Она доверилась Оливии де Ламбертери.

 

Договориться о встрече с Милен Фармер похоже на дипломатические переговоры высокого уровня. Необходимо полдюжины телефонных звонков, чтобы назначить дату и время, которые изменятся… То же самое с местом встречи: какой-нибудь дворец в Париже? Да, но какой? Не считая деловых вопросов, которыми занимается приятный и немного смущённый агент. Милен не любит, когда во время интервью используют магнитофон. Она не желает перечитывать интервью перед публикацией. Мы объясняем, что мы всё-таки придём с магнитофоном и настаиваем на считывании разговоров только в случае с «диктаторами». Передайте Милен, а она поступит так, как захочет.

 

Дожидаясь дня «Д», мы добросовестно и с удовольствием слушаем всю Фармер. Несмотря на то, что мы никогда не покупали ни одного из её дисков, осознаём, что знаем наизусть очень много её песен. Должно быть, потому что она известная певица. Так и есть: Милен Фармер – единственная французская певица, которая за 15 лет продала во Франции более 130 0000 копий каждого из своих альбомов. Последний «Иннамораменто» только что вышел. Все тексты написала сама Милен. Они переполнены игрой слов, двойными смыслами и созвучиями, которые действительно хороши.

 

Мы также смотрим все клипы, снятые не только Бутонна, но и Бессоном, и Феррара. «Распутница» с бледным лицом, «перекрашенная» шлюха или «полупрозрачный ангел». Милен невозмутимо терпит удары, порку, унижения и сексуальное насилие. Чтобы избежать таких притеснений, она должна быть крепкой или садомазохисткой.

 

11 часов, Royal Monceau. Поднимемся в зарезервированный для нас номер. Закрываемся. Она хочет чай. Его нет. Из-за договоренности мы боялись, как бы она не рассердилась. Вовсе нет, она выпьет кофе. Она очаровательна с морковно-рыжим цветом волос. Простужена. Её длинные и «негнущиеся» волосы искусно растрепаны в шиньоне. Сняв маску, которую она надевает на сцене и во время съёмок, она наконец-то показывает лицо, его тонкие восхитительные черты. Что касается одежды, то она в большей степени наряжена, чем одета в длинную прямую «расцвеченную» юбку с замысловатыми «нагромождениями». На ней босоножки на высоком каблуке с короткими носками. Милен Фармер красива, шокирует. Рыжий – естественный цвет или нет?

 

«Естественный цвет моих волос – тёмно-русый, это было безвкусно. Я стала рыжей, когда начала петь». Почему не платиновый или чёрный? «Потому что по своей природе я рыжая. Это ошибка природы: я должна была бы родится рыжей». Что она думает о своей внешности? Недовольная гримаса, замешательство, молчание. «Я не нравлюсь себе. Я мало смотрю на себя. Я никогда не смотрю свои клипы. Это очень мучительно». А это худощавое сильное тело? «Я считаю себя слишком худой. Я мечтаю набрать 5 кг». Тон интервью задан. Если не очень себя любить, постоянно скрываться за масками, переодеванием, гримом. «Но эти маски, я же их выбрала. Само собой разумеется, они что-то выражают». Она говорит тихо, часто прерываясь. «Трудно подобрать точное слово. Я не склонна к исповеди. Я очень сдержана, потому что я не знаю. Я не могу говорить о себе. Это мучительно. От этого можно умереть». Психоанализ? «Это интересует меня с умственной точки зрения. Но у меня нет времени и не уверена, что есть желание заниматься такого рода самонаблюдением».

 

Милен выросла в Квебеке, но не помнит этот период жизни. «У меня нет никаких воспоминаний о детстве. Это как черная дыра – ничего». Когда мы обратили её внимание на то, что, возможно, это не случайно, что в значительном числе её клипов и фильме «Джиорджино» присутствует снег, она соглашается: «Я чувствую себя хорошо только в холоде. Долгое время я не переносила ни солнца, ни жары. Стало лучше с тех пор, как я пожила в Калифорнии». Её родители? «Извините, но это – моя единственная личная территория». После детства в Квебеке её юношество прошло около Ville-d’Avray, из воспоминаний о котором у неё осталась только тоска. Затем у неё появилось желание стать артисткой. Она записалась на курсы Florent, где она смотрела, как играют другие, пока не встретила Лорана Бутонна. Он написал песню «Мама не права» и нашёл исполнительницу. «Я сказала себе: «почему нет?»» Успех последовал после триумфа песни «Распутница» и др. Бутонна – её Пигмалион? «Он сочиняет, я пишу, настоящее сотрудничество артистов. Всё что могу вам сказать так это то, что я никогда не делала того, чего не хотела». Атмосфера XVIII века – идея Бутонна, но сама она очень любит читать Сада. «Не могу объяснить почему, но я чувствую себя там хорошо». Лучше чем в XX веке? «Думаю, я бы чувствовала себя плохо в любую эпоху. Но, приняв всё во внимание, я бы хотела жить в XIX веке, не спрашивайте почему». Садо-мазохистская атмосфера её клипов? «Это должно соответствовать моим фантазмам». Кладбища, смерть, которые повсюду? «Я очень люблю кладбища, это одно из мест, где мне хорошо, где “я выхожу в люди”, я иду туда. Там много узнаешь о культуре, людях. Эта склонность появилась у меня ещё в детстве. Я нашла письма моей бабушки, где она мне говорила: «В воскресенье я тебя отведу на такое кладбище»». Бессон, Феррара. «Я их просто позвала. С Феррара было тяжело: месяцы переговоров, телефонные звонки в 3 часа утра». Мы её поняли, за её обликом марионетки, Милен Фармер – энергичная, настойчивая и трудолюбивая женщина. Она хотела сняться в кино. «У меня было почти «клиническое» желание это сделать («Джиорджино» с треском провалился), желание ещё есть. Я жду, что какой-нибудь режиссер захочет меня (пригласить сняться в кино)».

 

Известность ей в тягость? «Я люблю это состояние. Мне нравится, что меня узнают. Мне нравится мысль пройти эту маленькую часть пути, но я теряюсь… Правда, что это также тяжело. Когда мне будет необходима настоящая анонимность, я уеду заграницу. Думаю, я могла бы жить в Нью-Йорке. Я там себя хорошо чувствую. Я могу там идти по улице, не интересуясь тем, красивая ли я, хорошо ли выгляжу, пойти посидеть в кафе, позволить себе совсем глупые вещи». Вещи, которые она больше не может делать в Париже? «В любом случае, я их себе не позволяю. Мы всегда можем делать всё, чего хотим, но трудно находится под всеобщим вниманием, когда мы этого не хотим».

 

На что тогда может быть похожа жизнь Милен Фармер в Париже? «Моя жизнь главным образом посвящена моей работе. Я редко выхожу, вижу мало людей. Я живу как отшельница. Действительно, иногда возникает ощущение, что я заживо погребена. Но в жизни есть более мучительные вещи». Певица живёт со своей обезьяной капуцином: «Он очень умный и ловкий; Вы знаете, что именно эти обезьяны помогают инвалидам». «Моя жизнь этот монастырь», – поёт она в «Иннамораменто». На деле, она не принадлежит ни к какой замкнутой группе людей. Живёт за пределами этого мира: «Гражданский договор солидарности*, равенство, нет, всё это не для меня», охотно признаётся она. Её спутники – картины современных художников, которые она очень любит, и книги Сада, великих поэтов XIX века, «История глаза» Батайа**, «Человек ли это» Примо Леви, Чиорана, романы Салмана Рушди, другом которого она является, а также книга «Влюблённость и любовь» Альберони, отрывки из которой она знает наизусть, которую она достаёт из своей сумки.

 

«Любовь – это что?», – задаётся она вопросом в песне «Подбодри меня». Ответ – в нескольких рифмах другой песни: «Это – рождающаяся любовь, выгравированная на камне, как памятник влюблённым. Посмотри, как это тяжело и неторопливо, это как револьвер, Творец Всемогущий». Комментарии автора? «Мы так хотели бы, что бы страсть длилась, но реальность заставляет нас сказать нет, она не продолжительна». Милен Фармер плачет. Маска снята. Восковая кукла, набитая опилками, – это женщина из плоти и крови.

 

* Гражданский договор солидарности.

** Жорж Батай.