4 ноября 1995 — Tele 7 Jours

Дата: 4 ноября 1995 г.

Передача: «Tele 7 Jours»

Ведущий: Fabrice Guillerment

Перевод: Ольга Зубович

 

Милен Фармер. Ее необычная исповедь.

 

Спустя четыре года после выхода альбома “L’autre”, она возвращается,  преображенная с “Anamorphosee”, диском, и первая же песня с этого диска –  “XXL” уже пользуется успехом. Однако в телепередачах она не участвует.  Она желает быть сдержанной и скрытой от глаз публики. И от этого данное  интервью, в котором она говорит о своем месте, о любви, о будущем, о  потустороннем мире, приобретает еще большую ценность. Она вновь стала парижанкой после своего калифорнийского изгнания но, как  если бы она всегда была в транзите, Милен Фармер продолжает назначать  встречи в гостиницах. На этот раз в Рице. Вот уж действительно  последовательница Коко Шанель, женщины, которая, как и она, сумела быть  вызывающей в свою эпоху. Лакированные черно-белые кеды, она пьет чай с  лимоном, чувствуя опасность возможной простуды и, это уже ново, кажется  очень тихой.

 

 

ФГ: Вы назвали свой новый альбом “Anamorphosee”, вновь игра деформаций, переиначиваний, бегство от реальности.

МФ: Анаморфоз – оптический феномен, который собирает рассеянное  излучение. Мое восприятие жизни расширилось. Анаморфоз – наилучший  способ сконцентрировать это мое видение.

 

ФГ: Что расширило Ваше восприятие?

МФ: Путешествия. Созерцая другие вещи, других людей, я, наконец, смогла  примириться с жизнью. Идея смерти уже не так меня преследует. Я свыклась  с мыслью, что есть жизнь после смерти. Меня долго притягмвала идея  смерти, впечатляющая и угнетающая одновременно. Теперь я избавилась от  этой навязчивой идеи. Принимать жизнь, принимая смерт, это – одно. Принимать самого себя, принимая смерть, это – совсем другое… Это составляет часть того же движения. Долгий путь.

 

ФГ: С Вашей манерой самозащиты, Вы могли бы создать впечатление, что  живете вне мира, среди лимузинов, сменяющих друг друга отелей и вилл.

МФ: Я уехала из Парижа, чтобы скрыться от назойливых глаз. В  Лос-Анджелесе меня никто не знал. Прогуливаясь по улице, совершенно  свободно, я испытывала давно забытые чувства. Я испытывала что-то вроде  оцепенения. Я уехала туда, потому что нуждалась в пространстве,  атмосфере большого города. Пустыня и кокосовые пальмы мне не подходят.

 

ФГ: Что Вам показалось невыносимым здесь?

МФ: Мысль о необходимости скрыться, вот то, что меня вынудило и что было связано с моей профессией.

 

ФГ: А то неповторимое единение, которое есть между Вами и Вашими фанатами?

МФ: Я никогда не чувствовала себя оскорбленной, но мне трудно понять, как можно поджидать меня целыми днями, даже ночами, возле моих дверей.  Чем ответить на это ожидание? Укрывательство было внутренней  потребностью моей натуры, я уединялась в свой весьма замкнутый мир.

 

ФГ: За тем образом, который Вы тщательно отделывали вместе с Лораном  Бутонна, в тех передержанных фотографиях, в которых ваши черты  становились неузнаваемыми, не скрывалось ли желание быть ускользающей,  недосягаемой?

МФ: Разумеется, это делалось не только из эстетических соображений. Во мне всегда боролись свет и тень.

 

ФГ: Как Вы относитесь к своему телу? Как Вы себя чувствуете в этой телесной оболочке?

МФ: Вот уж действительно вопрос для рубрики «здоровье»! А если серьезно,  выбрав дорогу равновесия, я все же иногда срываюсь в сторону отчаяния.  Я, как и прежде, не считаю себя красивой. А если не любить себя, то  отгораживаешься от других.

 

ФГ: Так значит, Вы решили полюбить себя?

МФ: Принять себя такой, как есть, и не замыкаться больше на самой себе.

 

ФГ: Вы часто затрагиваете тему психоанализа. Не решаясь?

МФ: Я полагаю, что самостоятельно выбрала дорогу, которая приближает меня к нему.

 

ФГ: Идя этой дорогой, Вы чувствуете помощь Лорана Бутонна?

МФ: Конечно, но я думаю, что в какой-то момент надо быть одному. Это  скорее монолог, нежели диалог. Конечно, присутствие Лорана ощутимо в  моей жизни, в моей каждодневной жизни. Его присутствие для меня очень  важно.

 

ФГ: Вы с ним почти одного возраста. И с момента вашей встречи он взял на себя роль наставника, даже пигмалиона.

МФ: Очевидно лишь то, что нашу встречу можно расценивать как взаимную  удачу, и мы никогда не жалеем о ней. Его сила в том, что он постоянно,  даже мысленно, работает с камерой, которая прокручивает перед ним  образы. Он – не только автор музыки наших песен.

 

ФГ: Вы никогда не работаете раздельно. Такое постоянство не утомительно?

МФ: (Дословно: Пойти посмотреть в другое место меня даже не тянет.)

 

ФГ: В одной из песен альбома Вы упоминаете о Prozac. Разве Вы пользуетесь транквилизаторами?

МФ: Я никогда ими не пользовалась. Сейчас я отделаюсь шуткой. Это был типичный случай игры слов.

 

ФГ: И в “California”, ID, LAPD, нет ли снобизма в этих намеках, ничего не говорящих тому, кто не знает Лос-Анджелеса?

МФ: Напротив. Я надеюсь, что люди пойдут за этим. Это — интригующий фактор.

 

ФГ: Вкус к игре слов, таких как “Eaunanism”, это —  (старое удовольствие или придуманное лично вами)?

МФ: Я всегда любила слова, их созвучие, мне нравилось забавляться с ими. Вот и все.

 

ФГ: Та оптимистичная сторона, которую Вы от нас скрывали?

МФ: Моя манера изображать радость, может быть, не очень демонстративна. Во мне есть скорее чувство юмора, чем веселость в собственном смысле этого слова.

 

ФГ: Вы не очень стараетесь обеспечить успех этому альбому, Вас не часто  увидишь в телепрограммах, может быть, только в Frequence Star на канале  M6. Вам по-прежнему необходимо таиться?

МФ: Иметь дело со средствами массовой информации всегда было несколько  проблематично для меня. И потом, телевидение становится день ото дня все  более смехотворным и неинтересным. Я не хочу сказать, что я выше всего  этого, но если я принимаю участие в какой-либо передаче, то это должно  преследовать определенную цель.

 

ФГ: Что у Вас вызывает наибольшую критику?

МФ: Однообразие, тенденция к умножению числа все тех же образов, одинаковых речей, и еще цинизм. Приглашенный все более становится только способом извлечения прибыли для ведущего. Мне все реже хочется на  это смотреть. С момента моего возвращения в Париж, лишь программы на  канале «Планета» вызывают у меня неподдельныйинтерес.

 

ФГ: Появляясь то загадочной, то слишком откровенной, выи в самом деле так двусмысленны, как кажитесь?

МФ: Возьмем, к примеру, любовные отношения. Недосказанность, некая  двусмысленность, ореол тайны мне всегда казались главным условием для  успешного развития этих отношений. И потом, что вы хотите, да, это  присутствует и в самой моей натуре.

 

ФГ: А, кстати, Вы нерешительны?

МФ: Я руководствуюсь прежде всего своей интуицией, даже когда у меня  есть время на размышления. Сомнения также составляют часть меня, но не  нерешительность.

 

ФГ: Вы независимы?

МФ: Думаю, да, но мне нужен и еще кто-то. Постоянное одиночество для меня невыносимо.

 

ФГ: Вместе с Лораном Вы работали очень независимо, Вы были продюсером ваших дисков. Так же было и с “Giorgino”?

МФ: Я была лишь актрисой в этой авантюре. Поражение было весьма мучительным для Лорана.

 

ФГ: Также и для Вас?

МФ: Спешка была именно его реакцией, а не моей. Но больше я вам ничего не скажу. Это слишком личное.

 

ФГ: Прежде, чем посвятить себя пению, Вы собирались стать актрисой.  Возможно ли, что после этого поражения Вам вновь придется расстаться со  своей мечтой?

МФ: Меня всегда привлекала карьера актрисы, и я продолжаю получать сценарии.

 

ФГ: Постоянно идя по пути успеха, не рискуете ли Вы к этому привыкнуть?

МФ: Эта иллюзия поддерживается лишь внешне, как если бы я была лишь  цифрой из “Top 50”. Когда вы продаете на два диска меньше, чем в прошлый  раз, считается, что вы потерпели фиаско. Это нелепо, смешно.

 

ФГ: Вы иногда оглядываетесь назад?

МФ: Я живу настоящим. Я верю в “непостоянство” вещей. Надо ухватить это  движение. Когда прошлое становится бременем, оно тормозит движение  вперед. Тем не менее будущее внушает некоторый страх.

 

ФГ: Вот почему Вы никогда не вспоминаете свое детство?

МФ: У меня почти не сохранилось воспоминаний о детстве, но сегодня эта  неясность меня больше не мучает. Было время, когда я в каждом интервью  говорила о черной дыре.

 

ФГ: Милен Фармер родилась на свет подростком?

МФ: Может быть. Да.

 

ФГ: Вы так часто говорите о смерти. Вам известно, что сексуальное  удовольствие часто с нею ассоциируется? Оргазм называют “маленькой  смертью”. Это и есть Ваш главный сюжет?

МФ: Во всяком случае, он является главным для журналистов. Конечно, это мною учитывается, но я не стану развивать эту тему.

 

ФГ: Принимая в расчет темы, которые Вы затрагиваете в своих песнях, хочется спросить, думаете ли Вы о моральной ответственности?

МФ: Не стоит усложнять, песня остается песней, это лишь низший род  искусства, как говорил Генсбур. Я стараюсь избавить свою роль от  излишнего драматизма, я об этом часто думаю.

 

ФГ: Вплоть до самоконтроля?

МФ: Идея контроля, даже “само”, меня отталкивает. Запрещать себе  что-либо говорить – это еще не выход. Табу всегда были препятствиями на  пути прогресса.

 

Спасибо Саше Коржеву за предоставленные материалы.