Февраль 1992 — Podium

Дата: Февраль 1992 г.

Журнал: «Podium»

Журналист: Вероник Дода

Перевод: toria

 

-Почему Вы даете так мало интервью?

-Это способ самозащиты. Прежде всего, это некое обязательство, нежели удовольствие. У меня нет желания каждый раз обосновывать свои действия. И я вовсе не хочу, чтобы моя жизнь становилась общественной. К тому же, я вовсе не интеллектуал, чтобы по любому поводу высказывать своё мнение; я пишу песни, исполняю их и выражаю в пении то, о чем хочу рассказать. Таков мой стиль.

 

-В Вашем последнем альбоме Вы поете о боли и меланхолии. Это то, что у Вас на душе?

-Я пою о том, что трогает меня, неотступно преследует. Между песнями «Ainsi Soit Je…» и «L’Autre…» существует некое пространство, зазор… В нечто неопределенное… Из-за этого в жизни возникает столько всего. Хотя я не очень люблю это слово, оно скорее из области медицины. Конечно, созданием последнего альбома я многим обязана своему сценическому опыту. Во всяком случае, я не умею говорить о себе и о других от своего имени…

 

-Вы всегда так укутаны…

-Обожаю зиму. Я нахожу людей, Париж более красивыми. Летом у меня возникает ужасная проблема с одеждой: я люблю надевать на себя множество вещей, которые меня «прячут». Терпеть не могу лето, отдых, солнце. Мне это кажется вульгарным. Возможно это потому, что солнце ужасно меня не любит!

 

-Вы себя очень оберегаете, редко выходите в свет. Ваше поведение изменилось после того несчастного случая в Polydor?

-Мне предлагали охрану, но я отказалась. В таких случаях не думаешь о себе, о том, что могло бы с тобой случиться; в голове лишь мысли о семье, которая теперь носит траур, о том мужчине, который умер, хотя был совсем ни при чем. Когда сталкиваешься с такой драмой, чувствуешь себя лишенным каких-либо слов и средств. Эта смерть так несправедлива…

 

-Вы любите черный, белый, серый цвета…А какие цвета окружают Вас дома?

-Красный и черный. Потолки белые. Я — настоящий маньяк, если речь заходит о расположении вещей. Во всяком случае, у меня дома не так много всяких «безделушек», вещей у меня довольно мало. Со мной также живут два моих капуцина — E.T. и Леон, они хорошо воспитанны.

 

-Ваши клипы с Лораном Бутонна каждый раз дарят нам новую историю. Вы хотели бы сниматься в кино?

-Песня пришла ко мне по воле случая, то же произойдет и с кино. Сейчас роли, которые мне предлагают, не совсем меня устраивают. Следовательно, я все еще в ожидании…

 

-Кого бы Вы хотели сыграть?

-Актрису. Например, в фильме «La Fille de Ryan» Дэвида Лина. Я обожаю этот фильм, без конца пересматриваю. А вообще…я мало думала о таких вещах…

 

 -Вам тридцать лет. Вы мечтаете о замужестве, детях?

-Замужество – это прекрасно, но сейчас для меня это не самое важное в жизни. Мне не нужно носить кольцо, чтобы любить. Касательно детей: я бы не сумела их полюбить. Я не чувствую в себе ни силы, ни надежды, ни возможностей для рождения ребенка.

 

 -В Вашем последнем альбоме речь идет о вере, мистицизме, он больше эзотерический, нежели эротический. Вы верите в Бога?

-Нет, не верю абсолютно, но мне нравится это слово и то, с чем оно ассоциируется. Мы постоянно пребываем в поисках чего-то, не правда ли? Как говорил Сиоран: «Пустота называется Богом». Припоминаю курс закона божьего, уроки, которые заучивались наизусть. Там говорилось, что дети с рождения обладают склонностью к вере в Бога. Это ужасно! Я радикально настроена против церкви, это все не для меня!

 

 -Вы считаетесь с критикой?

-Конечно! Когда она обоснована! (смех) Я очень строга к себе. Настолько строга, что однажды я заставлю себя в конце концов замолчать. Мне необходима публика, необходима отдача и мне хватает честности в этом признаться. Я не верю, что существуют творцы, которые не испытывают потребности чувствовать себя любимыми. Это ремесло – единственная причина, которая заставляет меня жить. Если я лишусь публики — я исчезну.